Голос Бездны [= Тучи над Андро ] - Игорь Пронин

- Чем же я так согрешил перед тобой, Мать-Дева? - возмутился Хью. - Вот капитан Триполи, уж на что прожженный богохульник, а живет и радуется, пьян поди опять в каком-нибудь дешевом кабаке. А я-то уши развесил на проповеди Слима... Мать-Дева, выручай, пока я не разуверился.

Небеса молчали, явно совсем не напуганные такой перспективой. Изнывая от боли, Хью оглядел берег. Нет, помощь не спешит. Хоть бы морские твари вышли и сожрали его! Неужели придет колдун и Хью станет игрушкой в его руках? Это еще хуже, чем стать разлагающимся на ходу зомби.

- Эй, вы, твари вонючие, а есть у вас мама? - обратился он от безысходности к лемутам. - Она такая же страшная, как вы? И шерсть у нее в чужом дерьме?

Ревуны ничего не ответили, по прежнему занятые вылизыванием себя. Хью присмотрелся. Теперь, когда они были мокрыми, их тела оказалось куда легче рассмотреть.

- Какие-то вы странные... Думаю, у вас никакой мамы не было. Думаю даже, что никто из вас не сможет стать отцом, и на девочек вы не похожи. Где вас таких делают, вражье семя, лохматые попугаи?

Один из лемутов поднялся, подошел к Хью и с размаха ударил его ногой. На миг на человека накатила темнота, но только на миг. И все же это был успех. Грамон снова сел и сплюнул кровь.

- Так вы сделанные! Колдуны выводят вас где-нибудь в лесу, как... Как не знаю, с чем и сравнить. Таких уродов, как вы, на нашем острове природа не поселила. Думаю, и на Большой Земле тоже. Вас делают колдуны, бедняг, чтобы вы всю жизнь были их рабами, да? Мне вас жаль.

Это явно оказалось больной точкой ревунов. Жалость - самое страшное оскорбление. Не имея права растерзать пленника, они стали методично избивать его, пиная когтистыми лапами. Грамон потерял сознание, уверенный, что умирает, и в последний мигу даже попытался восславить Мать-Деву, хотя и вперемешку с ругательствами.

Какого же было его разочарование, когда открыв один глаз - второй полностью заплыл - Хью увидел все тот же берег и всю ту же кампанию. Волч уже умер, по его сизому языку как по мостику взбегали с песка муравьи. Странно, но ревунов в качестве пищи он не заинтересовал, зато своих сородичей они успели распотрошить. Теперь трое жадно вылизывали мясо, явно стараясь удержаться от пожирания его сырым, четвертый сильно бил двумя камнями над кучкой принесенного хвороста.

- Помочь? - Грамон не узнал собственного голоса, а ревуны, похоже, и вовсе его не услышали.

Сколько прошло времени?.. Судя по солнцу, не так уж много. До обеда еще далеко. Вот как много можно успеть, если не бездельничать! Скоро придет колдун и тогда... Заскрипев чудом оставшимися во рту зубами от боли, коротышка сел. Лемуты по прежнему не обращали на него внимания. Может быть, обиделись?..

Море. Прилив продолжался и теперь волны лизали песок всего в пяти шагах от пленника. Если нога выдержит, то можно успеть добежать до воды и попытаться ее вдохнуть. Вдохнуть как можно глубже, чтобы не выдохнуть потом, как бы ни стучали. Хью очень медленно подтянул под себя ноги, потом, зажмурившись, встал. Его качало, а когда коротышка смог раскрыть единственный глаз, рядом стоял лемут. Тварь мерзко скалилась, а потом сильно ударила пленника в грудь кулаком.

Хью задохнулся от удара, и обо что-то сильно ударился спиной. Меч! Он повалился прямо на дохлого волча. Если бы руки слушались... Но Грамон их просто не чувствовал. Если сейчас дотянуться до лезвия, и начать вместо веревки резать пальцы, то он ничего и не заметит. И все же Мать-Дева не спроста оставила ему оружие. Стараясь не показать виду, что чувствует спиной оружие, пленник откинул голову, расслабился.

Лемут вернулся к своим товарищам. Уже горел огонь, куски мяса начали источать убийственный запах. Если что-то делать, то сейчас, когда твари поглощены этим ароматом, и сидят к нему вполоборота. Хью тихонько повернулся на бок, зубами взялся за меч и вытащил его из тела волча. По крайней мере, теперь можно попытаться им зарезаться. Но аппетит приходит во время еды, и только что собиравшийся утопиться коротышка задумался о шансах на жизнь.

Прежде всего руки. Пока они за спиной, ремень не разрезать. Грамон попробовал согнуться, чтобы протянуть связанные руки под ногами, вытащить их вперед. Ничего не вышло, стянули на совесть, чуть ли не возле локтей. Тогда, значит, надо... Надо укрепить меч лезвием вверх и вести его наугад, между лопатками. Может, и не останется Хью без рук, а больше надеяться не на что: жрут ревуны быстро.

Копать песок разбитым лицом - не большое удовольствие. Можно было бы пустить в ход ноги, но это может привлечь внимание. Хью старался внушить себе мысль, что жалеть себя в его ситуации совершенно глупо, но кто-то внутри спорил и продолжал противно стонать от боли. Он так извивался, что в какой-то момент вдруг почувствовал руки. Не полностью, но хотя бы слабое покалывание примерно в кистях.

Когда выкопанная яма сровнялась с длинной меча, он кое-как установил его на рукоятку и осторожно засыпал. К этой операции нос отнесся уже как к ласке. Песок почти скрыл под собой лезвие, оставив наверху лишь на дюйм стали. Ну вот, теперь перевернуться на спину и попытаться наконец освободиться.

Бросив взгляд на лемутов, Хью подивился скорости, с которой твари обгладывали кости. Хрящи трещали, перекрывая крик чаек. Птица особо не нахальничали - мало ли что это за невиданные существа, что от них ждать? Хотя уж чайки-то должны видеть лемутов часто, чайки знают все. Лезвие совершенно очевидно резало кожу, уж очень характерным был звук: тоненькое поскрипывание. Если бы это была кожа Грамона, в хорошем состоянии но совершенно пока невыделанная, дело происходило бы бесшумно.

Время от времени он пробовал развести руки. Кто быстрее? Меч, на котором ерзает коротышка и уже раскровянил себе всю спину, лемуты, пожирающие товарищей, или колдун Темного Братства, который почему-то до сих пор не пришел. Неужели не спешит?.. Очень странно. Между тем в лопатках вдруг стало так больно, что скрипнул песок на зубах.

Что это означает? Хью повел плечами и вытащил из-под спины одну из этих коряг, в которые превратились его руки. Вот теперь будет больно! Разминая кисти и в любой момент ожидая, что лемуты заметят это, Грамон выпустил больше слез, чем за всю предыдущую жизнь. Но чудо произошло: когда он сел, заведя руки за спину, в них был зажат меч.

- Слава Матери-Деве! - торжественно, хотя и негромко сказал Хью и покосился на небо. Оно по прежнему выглядело безучастным. - Ладно, слава славой, а дело делом.

Он встал и поковылял к морю. Ближний лемут, зажав кость в зубах, ленивым скачком оказался рядом и тут же о чем-то задумался, уставившись в песок, опершись на длинную руку. Хью, со всей доступной ему скоростью бросился к костру, и успел проткнуть еще одного ревуна прежде, чем два его последних товарища отпрыгнули в сторону, вытаскивая мечи.

Обе твари, переглядываясь, стояли теперь шагах в шести, а Грамон, стараясь не наступать на больную ногу, чувствовал себя на редкость глупо. Совершенно голый, до невероятной степени избитый, хромой и практически одноглазый, он не мог гоняться за врагами. Если они не будут нападать, то что делать? Уходить по берегу, пятясь задом до самой Зизи? Эдак до деревни не добраться в ближайшие три дня. Колдун наверняка будет здесь раньше.